Потёмкин Артёмий
inst: horidness
1992 года рождения, родился и проживает в Москве, художник автодидакт.
Артемий Потёмкин работает в смешанной технике с такими медиумами, как холст, масло, акрил, масляная палочка, уголь, а также с различными строительными материалами. Художник выработал для себя уникальный визуальный язык, с помощью которого смог репрезентавать физический окружающий мир и объекты, вступающие с ним в метафизический диалог.
Опираясь на наследие Американской и Европейской сцены послевоенного искусства середины XX века, Артемий соединил в своей живописи теорию абстрактного и фигуративного искусства, умышленно упростив форму и цвет.
Такой подход придает работам первобытность,
схожую с архаичными символами. Эта особенность способна вызвать ассоциативный импульс в сознании зрителя, затронув область восприятия каждого.
Основная задача художника — изобразить объект, лишая
его первоначальной функции, оставляя лишь грубую, но узнаваемую форму через детский репрезентативный метод.
Так, материя рисунка вступает в диалог и даже доминирует над самим его образом.
Подобный подход встречается у таких художников, как Твомбли и Раушенберг.
BOROUGH exhibition
Все товары
ЗАТЕРЯННЫЙ КОРАБЛИК
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
НАХЛЫНУВШИЕ ЧУВСТВА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
СОСУД ВРЕМЕНИ
Все товары
ВАЗА
Потёмкин Артемий, 2О24
смешанная техника/холст/масло/пастел/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
смешанная техника/холст/масло/пастел/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
ВАЗА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
холст/масло/пастель/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
ВАЗА
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
холст/масло/пастель/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
СУП СО СЛАДКИМ ЧАЕМ
Все товары
НЕПРИСТОЙНЫЙ СТРАХ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
КАРТИНА НАД СТОЛОМ
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
НАСТОЛЬНАЯ ИГРА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ТРЕВОГА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ПЕСОК В КАРМАНЕ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ЧЕРНОВИКИ ВОСПОМИНАНИЙ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ЗАТЕРЯННЫЙ КОРАБЛИК
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
НИЛ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
16О/13О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
16О/13О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
НАХЛЫНУВШИЕ ЧУВСТВА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ДОМАШНИЕ ЦВЕТЫ
Все товары
ЦВЕТЫ МАКА
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/12О см
В древнегреческой мифологии маки росли у жилища бога сновидений Морфея. В бутонах хранились сны, и Морфей посылал их людям. Так появилось самое распространенное значение маков — сон, забытье, уход в мир иллюзий и фантазий.
В древнеримской мифологии алые бутоны появились из слез Венеры, которая оплакивала смерть возлюбленного — Адониса. Так цветок стал символом вечной и чистой любви.
Буддийская легенда гласит, что однажды Будда заснул, и маки выросли в тех местах, где его ресницы коснулись земли. Поэтому в Китае маки означают отдых, расслабление и спокойствие.
холст/масло/пастель
15О/12О см
В древнегреческой мифологии маки росли у жилища бога сновидений Морфея. В бутонах хранились сны, и Морфей посылал их людям. Так появилось самое распространенное значение маков — сон, забытье, уход в мир иллюзий и фантазий.
В древнеримской мифологии алые бутоны появились из слез Венеры, которая оплакивала смерть возлюбленного — Адониса. Так цветок стал символом вечной и чистой любви.
Буддийская легенда гласит, что однажды Будда заснул, и маки выросли в тех местах, где его ресницы коснулись земли. Поэтому в Китае маки означают отдых, расслабление и спокойствие.
ИЗБРАННАЯ
Все товары
ОАЗИС
Все товары
СЛАДКИЙ ЛУК
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
16О/13О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель
16О/13О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
ЗАХЛЕБНУВШИЙСЯ СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/12О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель
15О/12О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
ЯРКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/12О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель
15О/12О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
ВИШНЁВЫЙ САД
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель/бумага
15О/15О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель/бумага
15О/15О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
БЕЗ СЛОВ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/15О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель
15О/15О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
МАШИНЫ
Все товары
ВЛЮБЛЁННЫЕ
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/акрил/пастель/карандаш
13О/16О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
холст/масло/акрил/пастель/карандаш
13О/16О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
СКОРО КАНИКУЛЫ
255000
р.
Потёмкин Артемий
холст/масло/акрил/пастель/карандаш/распылитель
13О/15О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
холст/масло/акрил/пастель/карандаш/распылитель
13О/15О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
БЫСТРАЯ ЕЗДА
Потёмкин Артемий
холст/масло/акрил/пастель/карандаш/распылитель
12О/15О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
холст/масло/акрил/пастель/карандаш/распылитель
12О/15О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
ЦИКЛИЧНОСТЬ
Все товары
ЧАСЫ
Потёмкин Артемий, 2О23
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
ЧАСЫ
Потёмкин Артемий, 2О23
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
ЧАСЫ
Потёмкин Артемий, 2О23
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
